«Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя ее частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный результат повлиять не сможет». Так определил суть своего творчества один из самых значительных представителей русской литературы XX века, лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский. 24 мая исполняется 70 лет со дня рождения поэта, признанного «виртуознейшим мастером русского стиха».
Блестящее поэтическое будущее Иосифу Бродскому предсказала великая Анна Ахматова, когда он был еще начинающим автором из Петербурга, тогда Ленинграда. Ахматова, как настоящий поэт-пророк, заметила также в начале 1960-х годов, что советская власть «делает биографию» Бродскому. Имелось в виду преследование, которое поэт испытывал на себе, едва ли не с первых верст творческого пути. А для тех, кто знает об извечной драме отношений художника и власти в России, «нажим сверху» является безошибочным знаком будущей славы. Правда, только в одном случае: если у художника достанет сил для противостояния. У Иосифа Бродского такие силы были.
А источником этого, по словам Якова Гордина, близкого друга Бродского и автора книги о поэте, было то, что «если говорить о ведущей черте — именно человеческой, поведенческой, которая бросалась в глаза, то это абсолютная органичность».
«Он вел себя так, как считал нужным. Это не всегда было приятно окружающим, но Бродский был человеком естественным и прямым. Он был свободным человеком уже с юности. И это, пожалуй, самое главное», — отметил Гордин в интервью «Голосу России».
Свобода в несвободной стране стоила дорого. Иосиф Бродский, как заметил его знаменитый коллега Евгений Евтушенко, бесконечно «раздражал идеологических надзирателей независимостью поведения и содержания стихов».
Результатом были травля в печати, уголовная статья за тунеядство с высылкой «в отдаленную местность» и, наконец, принуждение к эмиграции из СССР. Это произошло в 1972 году: к тому времени Бродский уже публиковался за рубежом — на родине же его стихи лишь ходили по рукам, перепечатанные на машинке.
Поэт обосновался в США, где прожил до конца своей не столь уж долгой жизни — всего 55 лет. Преподавал в нескольких университетах, выступал с лекциями, публиковал стихотворные произведения и эссе, которые писал по-английски не менее великолепно, чем по-русски. А в 1987 году стал пятым вышедшим из России лауреатом Нобелевской премии по литературе, присужденной ему «за всеобъемлющее творчество, исполненное ясности мысли и поэтической глубины».
Из чего же произрастало творчество Иосифа Бродского? Яков Гордин считает, что фундаментом поэтических изысканий великого литератора стала прежде всего русская культура.
«Часто говорят о влиянии англоязычной поэтической культуры на творческую работу Бродского. И это резонно. Но к тому времени, когда Бродский познакомился со стихами Роберта Фроста, Джона Донна и с Уистеном Оденом, которого очень любил, у него уже был мощный фундамент. И этот фундамент состоял исключительно из русских поэтических реминисценций», — вспоминает друг поэта.
«В начале 60-х годов он много и внимательно читал Пушкина. Фактически первой его большой вещью был «Петербургский роман», весь построенный на перекличках с Пушкиным (и, в общем-то, пушкинские реминисценции окрашивают все творчество Бродского — от начала и до конца). Несколько позже появилось внимание к Лермонтову: у Бродского есть даже прямые лермонтовские цитаты — скажем, в поэме «Горбунов и Горчаков», — напоминает
Хотя надо сказать, что в самом начале своего формирования Бродский испытывал и влияния чешского поэта Витезлава Незвала, и испанского поэта Гарсия Лорки. А с 1961-го года Бродский стал изучать польский язык и переводил Константы Галчинского, что тоже, конечно, оказывало на него влияние. Но главным его фундаментом была русская поэзия, включая, кстати, и поэзию XVIII века. У Бродского есть «Подражание сатирам, сочиненным Кантемиром» — стилизация под раннюю русскую поэзию и прямо под Антиоха Кантемира».
Что касается философических корней, — продолжает Яков Гордин, то «главным человеком» для Бродского всегда был русский философ Лев Шестов — первый философ-экзистенциалист. Если же говорить о живописи, которую Бродский очень любил, то это была европейская средневековая и ренессансная живопись. В его комнате, например, всегда висело много репродукций итальянских художников этого периода.
А если говорить о музыке, то тут он был поклонником Вивальди, Моцарта, Гайдна, но дальше этого в своих симпатиях не шел. Он, скажем, очень не любил Чайковского, считая его слишком сентиментальным и пафосным. Но обожал Баха: пластинка Баха всегда была наготове — баховская музыка даже звучала фоном, когда он работал. В общем, культурный контекст его творчества был достаточно сложным и многообразным.
«Я заражен нормальным классицизмом», — написал Иосиф Бродский в одном из своих стихотворений. Эти и тысячи других гениальных строк поэта на его родине были легально опубликованы лишь в 1980-е годы. А сегодня творчество Бродского в России известно по изданному семитомному собранию сочинений, к тому же издаются и переиздаются — значит, непрерывно востребованы — его отдельные поэтические сборники, такие как «Конец прекрасной эпохи», «Часть речи» и итоговая книга — «Пейзаж с наводнением».
О Бродском говорят: «завершитель поэзии XX века». И вместе с тем — «живая почва для нового разнообразия в новом веке».
Источник: Голос России
Епископ Запорожский и Мелитопольский Иосиф рукоположил в диаконы известного путешественника Федора Конюхова. Диаконская хиротония совершена в воскресенье, в день Святой Троицы, на родине путешественника.»Будучи зрелым человеком, я понял, что в мире нет одиночества. Ведь в океане рядом с тобой плавают киты или дельфины, в небе парят птицы, а на пути к полюсу встречаются медведи и тюлени. А еще я точно знаю, что рядом всегда присутствует Бог и святые, которым ты молишься. В огромном океане, кроме них, тебе никто не в силах помочь», — сказал Конюхов после обряда.
День славянской письменности и культуры отмечается в понедельник в России. Это единственный в стране церковно-государственный праздник, учрежденный в 1991 году. Он приурочен ко дню памяти составителей славянской азбуки — святых братьев Кирилла и Мефодия. В открытии праздника в Москве примут участие два патриарха — Константинопольской и Русской православных церквей.