Время от времени кто-нибудь заявляет, причём не только в западной прессе, но и в российской, что Китай (на подъёме, но перенаселённый) самой судьбой обречён воевать с Россией (больной и разваливающейся) за ресурсы Дальнего Востока (Ещё они говорят, что Россия уже сейчас выдерживает «демографическое вторжение», а Сибирь быстро китаизируется. Это не так, и я показал это в одном из своих старых постингов о «мифе “жёлтой опасности”».). По причинам, которые вообще-то должны быть очевидными, в ближайшие десятилетия это абсолютно невозможно. Но давайте всё равно изложим эти причины.
1. Своими главными потенциальными врагами Китай считает Индию, Японию и, в первую очередь, США. Это связано с тремя поставленными для себя геополитическими целями: а) сохранение целостности страны и гегемонии КПК, чему особенно угрожают противники, разжигающие националистические настроения у этнических меньшинств (Индия — у тибетцев, Турция — у уйгур) и подкупающие торговую элиту приморских районов (Япония, США); б) возвращение Тайваня; в) захват гегемонии в Южно-Китайском море и обеспечение безопасности маршрутов доставки ресурсов водным путём. Главные препятствия на пути к достижению первых двух целей — это «опасные демократические страны» в лице Японии и Индии, а на заднем плане маячат США. Северную же границу Китай считает безопасной, да и в целом Россия и Средняя Азия представляются ему более надёжным источником природных ресурсов, нежели океанские пути.
2. Но пусть даже всё это не так. Конечно, в случае ведения войны обычными средствами теперь уже весьма вероятно, что Россия не сможет защитить свои владения на Дальнем Востоке благодаря почти достигнутому Китаем качественному паритету, очень существенному численному превосходству и громадному позиционному преимуществу. Если США и Япония не вмешаются, а вмешательство их маловероятно, хотя и возможно, если Россия пойдёт на большие уступки (отдаст Курилы, предоставит право пользоваться ресурсной базой Сибири), — разгром и последующая оккупация гарантированы. НО…
Всё это без учёта ядерного оружия. После постсоветской демилитаризации стало ясно, что любая война с участием НАТО или же Китая, скорее всего, станет атомной. Официальная военная доктрина позволяет применять ядерное оружие против ядерных держав при защите от неядерного нападения; на проходивших в постсоветскую эпоху военных учениях открыто отрабатывалось применение тактического ядерного оружия с целью ослабления натиска противника при отступлении российской армии с применением тактики «выжженной земли». Сейчас тактического ядерного оружия у России существенно меньше, чем было в прошлом (максимальное его количество достигало 16 тысяч единиц), но, скорее всего, его ещё остаётся несколько тысяч (в отличие от стратегических платформ, их никто не инспектирует и не проверяет), и сложно представить, каким образом китайское вторжение отразит их.
Да, если кто-то сомневается, что русские будут бить ядерным оружием по своей территории, то Дальний Восток России населён крайне слабо, а воздушные взрывы, которыми, скорее всего, они и будут поражать вражеские дивизии, почти не приводят к выпадению радиоактивных осадков.
3. Александр Храмчихин пишет следующее:
«К сожалению, не гарантирует спасения и ядерное оружие, потому что у Китая оно тоже есть. Да, пока мы имеем превосходство в стратегических ядерных силах, но они стремительно сокращаются. При этом у нас нет баллистических ракет средней дальности, а у Китая они как раз есть, что почти нивелирует их отставание в межконтинентальных баллистических ракетах… Что касается обмена ударами стратегических ядерных сил, то китайского потенциала более чем достаточно, чтобы уничтожить основные города европейской России, которая им не нужна (там много людей и мало ресурсов). Есть очень сильные подозрения, что, понимая это, Кремль на применение ядерного оружия не пойдет. Поэтому ядерное сдерживание в отношении Китая – абсолютный миф».
Это не так. И вот почему:
3-а. Насколько известно, Китай придерживается позиции ограниченного сдерживания, его ядерные войска постоянно модернизируются, но численность их невелика в сравнении с США и Россией (это, возможно, изменится в будущем, а может, и не изменится). Наступивший в постсоветский период резкий спад численности российского арсенала практически прекратился и, судя по последним тенденциям, скорее всего, не возобновится. Это и не удивительно, весь Россия, безусловно, понимает, что именно ядерные войска в наибольшей степени гарантируют её безопасность.
3-б. Помимо того, что имеющиеся у Китая ракеты средней дальности до сих пор не добивают до центра европейской части России, даже по этому параметру он очень сильно уступает России. «В июле 2010 г. российские силы стратегического назначения насчитывали шестьсот пять стратегических средств доставки, способных нести до 2 667 ядерных боеголовок». По состоянию на 2010 г. Китай, по оценкам, располагает девяноста межконтинентальными баллистическими ракетами (без разделяющихся боевых частей), способными долететь до городов европейской части России, и несколькими сотнями баллистических ракет средней и малой дальности. Последние полностью опустошат населённые регионы российского Дальнего Востока и в меньшей степени — регионы к востоку от Урала, но это не главные территории России, там сосредоточено сравнительно мало населения и промышленных объектов. В любом случае, скорее всего, применять их будут не против городов Сибири, а против военных и стратегических объектов.
3-в. Необходимо также учитывать систему защиты от баллистических ракет, гражданскую оборону и географический фактор. У Китая есть больше ракетных систем «С-300», недавно на учениях он продемонстрировал способность сбивать баллистические ракеты, но не приходится сомневаться в первенстве России в этой сфере. Системы «С-400», идущие сейчас на смену «С-300», оснащены встроенной системой борьбы с МБР, а благодаря системам ПРО Москвы «А-135» с ракетами-перехватчиками с ядерной начинкой шансы на то, что столица уцелеет, становятся более чем высокими.
Как Китай, так и Россия принимают существенные меры в сфере гражданской обороны. По оценке ЦРУ, в 1986 г. СССР имел убежища, способные вместить порядка 11,2 процента городского населения. К 2001 г. для Москвы этот показатель достиг, как предполагается, 50 процентов, причём строительство новых бункеров продолжается. Китай также имеет крупномасштабные проекты гражданской обороны и строит бункеры в крупнейших городах.
На первый взгляд кажется, что с географической точки зрения Китай имеет преимущество в форме гигантской численности населения, большой территории и более высокой доли сельских жителей. Население России же проживает преимущественно в городах и, казалось бы, более уязвимо. Это, однако, не так. Большая часть населения, плодородной земли и промышленности Китая сосредоточено на его восточном побережье, а также в долинах великих рек. За несколько лет после крупномасштабного обмена ядерными ударами резко упадёт уровень производительности сельского хозяйства, что приведёт к голоду, как приводило уже не раз в истории Китая, а также, возможно, к анархии и гибели правящей династии (в данном случае — КПК). Даже если «завоевать» российский Дальний Восток удастся, маловероятно, что это сгладит внезапно ставшее критическим давление населения, так как строительство инфраструктуры для крупных поселений в этом морозном, бесплодном и гористом краю растянется на десятилетия. Российское же сельское хозяйство рассредоточено по большей территории и в меньшей степени опирается на технику и удобрения, а также почти каждый год порождает существенный излишек, отправляющийся на экспорт, так что менее вероятно, что Россия скатится в тотальный голод, как Китай.
3-г. Реальным исходом атомной войны между Россией и Китаем станет следующее. Россия будет покалечена, потеряет двадцать-тридцать миллионов человек населения, и ещё десятки миллионов окажутся на грани выживания; будет потерян Дальний Восток, но сохранится государство и сохранится сдерживающий ядерный потенциал. Китай же развалится и лишится девяноста процентов своей промышленности, погрузившись в пучину массового голода и анархии, и на всё обозримое будущее выйдет из игры, ведущейся вокруг Большой Власти. Два трагических, но в то же время отличных друг от друга послевоенных сценария, как выразился бы Герман Кан (Herman Kahn).
4. Конечно же, китайские стратеги понимают всё вышеизложенное, а значит, никоим образом не могут иметь никаких серьёзных среднесрочных планов захвата российской территории. Этого нельзя сказать о Тайване и Южно-Китайском море, где интересы Китая более велики и фундаментальным образом не затрагивают интересов безопасности США, так что те не будут рассматривать возможности применить свой в сильнейшей степени превосходящий арсенал против Китая, рискуя уничтожением Лос-Анджелеса, Сан-Франциско и ещё с десятка городов на тихоокеанском побережье. Это соответствует главной задаче принятой Китаем долгосрочной стратегии «минимального сдерживания».
Стратегический баланс, конечно, не высечен в камне, и, возможно, будущие изменения сделают ситуацию более опасной к 2030–2050 г. Возможно: а) создание по-настоящему эффективных систем противостояния баллистическим ракетам; б) нарастание внутренних проблем Китая в связи с глобальным потеплением и истощением запасов угля; в) появление возможности активного заселения глубинных территорий российского Дальнего Востока и Сибири в связи с тем же глобальным потеплением. Но всё это — лишь домыслы, а факт состоит в том, что и китайцы, и русские действуют более или менее разумно, а значит, вероятность полномасштабной войны между ними крайне близка к нулю, что бы ни говорили любители сенсаций.
Источник: Анатолий Карлин inosmi.ru
Комментарии