Не только Франция испытывает проблемы с национальной идентичностью. В России это тоже наболевший вопрос. И этот спор, который, казалось, здесь предали забвению — из-за расистских эксцессов, — незаметно снова возник на 8-й Фотобиеннале в Москве, в рамках которой до 27 июня будет представлено 68 выставок. Поскольку этот год — год Франция-Россия, в программе неизбежно большое место отводится выставкам художников этих двух стран. Французская сторона представила высококачественные фотографии Пьера Була (Pierre Boulat), фотографа журнала Life. Выбор российской стороны — несмотря на представленные на биеннале исторические фотографии репортера Аркадия Шайхета 1920-х годов — скорее разочаровывает. И это объяснимо: когда российские фотографы обращаются к теме Франции, они снимают исключительно Эйфелеву башню и делают черно-белые фото влюбленных…
Однако самые волнующие произведения русские создают тогда, когда исследуют свою собственную страну, реальную или выдуманную. Так, Наталья Павловская работала на Украине, но говорит она именно о российской идентичности, которую одновременно закалили и травмировали годы советского режима, к коим она обращается в своем творчестве. В Донбассе, загрязненном выбросами тяжелой промышленности, небо черно даже днем. Снег выпадает уже грязным. Фотограф снимает ледяные и леденящие душу пейзажи, заброшенные и заваленные отвалами породы. Наташа Павловская выбрала Донбасс потому, что это место в советскую эпоху было символом «пролетарского рая», «местом, где формировалась официальная идеология. Рабочий был идеальным советским гражданином, а уголь был его золотом».
Весь Донбасс, где половина заводов закрылось, застрял в советской эпохе. «Там чувствуется присутствие призраков, призраков страны, исчезнувшей с карты мира двадцать лет назад, но продолжающей формировать наше сознание и направлять нас. Я фотографировала империю, которую никто не решается назвать». Фотограф говорит, что эта тема для России остается болезненной и ее не принято затрагивать. «Общество не привыкло размышлять о нашем общем прошлом. В России невозможно свалить всю вину на советский режим, как это сделали поляки. Нельзя сказать людям, что жизнь и ценности четырех предыдущих поколений были ошибкой. Советское прошлое — единственное, что объединяет русских; если это отнять, все рухнет».
Но где тогда найти основание для создания некого коллективного проекта? Глеб Косоруков пытается ответить на этот вопрос своим неоднозначным произведением «Процессия». На этом видео соревнуются два молодых человека: кто быстрее соберет и разберет автомат Калашникова. Этой небольшой военной игрой фотограф откликнулся на «поиск новой российской идентичности», к которому призывает власть, а вслед за ней СМИ.
«После распада СССР больше нет идеологии, религии, на которой можно было бы построить общую идентичность, — объясняет художник. — И власти выдвигают на первый план спорт, церковь или армию». Он приводит в качестве примера возрождение казачества; казаки — почти независимая военная каста, существование которой власть теперь терпит. Или присвоение Медведевым в 2009 г. звания «героя России» Михаилу Калашникову, изобретателю знаменитого автомата. Но видеоряд и сопровождающий его текст вызывают вопросы. Он хочет поддержать или подвергнуть критике выбор правительства? «У меня нет ответа, я в основном стараюсь спровоцировать дискуссию», — уверяет Косоруков. Скоро он представит на фестивале в Сете столь же неоднозначную работу под названием «Стахановцы»: «пантеон», составленный из портретов шахтеров.
С ним созвучна французская выставка «Мозаика». Но она совсем иной природы. Пятнадцать художников, получивших общественный заказ задолго до того, как начались споры о национальной идентичности, постарались показать в фотографиях культурное разнообразие Франции и признаки двойственности ее культуры. Журналисты одного российского телеканала, бродя по залам, тщетно пытались отыскать там Эйфелеву башню.
Источник: Голос России
Комментарии