Вести недели Илья Канавин
Раскрытие правды. Например, о героическом служении православных священников на оккупированных территориях во время Великой Отечественной войны. Режиссер Владимир Хотиненко завершает съемки игрового кино, идея которого принадлежит Патриарху. Впервые в таких исторических обстоятельствах, как война, главный герой — священник. Сергей Маковецкий фактически играет роль отца Патриарха, который в качестве священника нес православный крест на землях, захваченных нацистами.
Рабочее название фильма — «История Псковской миссии». Его снимает Владимир Хотиненко с благословения Алексия. Тяжелая, скорбная и несправедливо забытая история. То, что на оккупированных территориях жили не только партизаны и полицаи, помнить было не принято. Для Алексия Второго это была часть жизни, которую невозможно забыть.
«Детские впечатления. Одно из них — посещение концлагеря, куда он с отцом ходил, чтобы церковно окормлять пленных», — рассказал генеральный продюсер фильма, руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия» Сергей Кравец.
Об этом периоде почти не осталось документов. В основном пропагандистские и контрпропагандистские материалы фашистской Германии и Советского Союза. Реальные истории передавались из уст в уста.
«Я помню рассказы отца Константина, — сказал протоиерей Владимир, настоятель храма Святителя Николая. — Ему приходилось проезжать мимо лагерей, в которых находились русские солдаты. У него был хлеб. Он захотел его бросить солдатам. Но немецкий солдат предупредил, чтобы он не делал этого. Однако он он послушался, бросил и увидел, как люди бросились на этот хлеб».
«Подавляющее большинство наших людей не знают, что это такое вообще и в частности. Как например, большинство людей не знают, сколько у нас было людей в оккупации. А их было 50-70 миллионов человек! Это население большого европейского государства. У нас нет ни одного фильма о том, как жили эти люди в оккупации. А это старики и женщины, дети. Им нужно было во что-то верить, на что-то надеяться, как-то кормить детей», — говорит Владимир Хотиненко.
Во всей Псковской области после богоборческого рвения советской власти к 1941 году из тысячи двухсот осталось всего два действующих храма. «Это была пустыня, но пустыня, наполненная людьми», — отметил Сергей Кравец.
С приходом оккупантов церкви стали открываться. Люди несли в храмы спрятанные до поры иконы. Немецкие спецслужбы писали отчеты в Берлин: «Храмы переполнены. Люди толпами идут креститься».
«Мы знаем священников, которые совершали литургии, бегая от храма к храму по 20-30 километров», — рассказал Сергей Кравец.
Фашистская пропаганда поначалу ликовала. Хроника. Немецкий офицер и православный священник. Те, кто жил по ту сторону фронта, должны были уяснить: немцы — хорошие, разрешают молиться. Уже очень скоро на Псковщине действовало больше двухсот храмов.
«Батюшкам действительно приходилось быть между молотом и наковальней, потому что их убивали и партизаны, и немцы. Немцы помогали восстанавливать храмы. Можете представить священника? Как ему реагировать? На оккупированной территории. Он прекрасно слышит, что ему в спину кричат, что он предатель и помогает немцам», — рассуждает народный артист России Сергей Маковецкий.
«Основанием для таких обвинений был сам факт служения, легального существования на оккупированной территории. В таком же коллаборационизме обвиняли и учителей, которые продолжали учить», — отметил протоиерей Владислав Цыпин, профессор Московской духовной академии.
«Отец Александр — главный герой фильма и книги, а также его супруга матушка Алевтина. Они принимают детей в свою семью, беспризорников. Принимают еврейскую девочку, которую удочеряют и переписывают на свое имя, тем самым спасая от гитлеровцев», — пояснил сценарист Александр Сегень.
Немцам нужна была Православная Церковь, чтобы разорвать славян на секты, как минимум разделить украинцев, белорусов и русских, а лучше каждый храм сделать отдельной сектой. Глава Псковской миссии митрополит Сергий говорил: «Большевиков обманывали. Неужели этих колбасников не обманем?!» Обманывал. Виртуозно. Смертельная игра.
«Конечно же, сотрудничал. Но ради чего? В чем заключалось это сотрудничество? Выпросить детей из лагерей», — говорит Сергей Кравец.
По немецким законам славянам учиться можно было только до четвертого класса — потом угоняли работать в Германию. Только православным миссионерам разрешалось учить подростков старше четырнадцати лет.
«Миссия устроила так, что они ходили в школу и получали продовольственные карточки, как бы они на работе», — вспоминает служащий Псковской православной миссии в 1941-1944 годах Ростислав Полчанинов.
Молились о даровании победы стране. Служили в честь русских святых Дмитрия Донского и Александра Невского. И партизанам помогали разведданными, и благодарственные письма немцам писали, например, за спасенную икону Тихвинской Божией Матери. Но ни оккупационная, ни советская власти священникам не верили. И правильно — священники служили не власти.
В храмах люди понимали, что они народ — единый, а не распыленный на секты. Именно этого допустить фашисты не могли. Летом 1944-го на шоссе Вильнюс — Рига машину митрополита Сергия расстреляли автоматчики гестапо. Признаться в убийстве им было страшно — мог начаться бунт. Списали на партизан. Но и заигрывать с православием перестали: церкви жгли, людей убивали прямо у алтарей.
Когда Красная Армия двинулась на запад, священникам пришлось выбирать: умереть, уйти с немцами или остаться в СССР. Проще, наверное, было тем, кто погиб. Большинство из тех, кто выжил, остались. Большинство из тех, кто остался, оказались в лагерях. Но даже Сталин не посмел после войны закрыть церкви, возрожденные Псковской миссией. В храмах продолжали молиться. Миссия состоялась.
Комментарии