Дело даже не в том, что идеи были заявлены схематично — ни один человек, кроме партийных функционеров, не мог связать их со своими жизненными проблемами, а в том, что произошла подмена понятий: лозунги выдавались за идеологию, а последняя сводилась к обещаниям. Интерес к тому, что стоит за названиями партий, есть. И чтобы удовлетворить его, мы решили подготовить серию материалов об идеологии современных российских партий. Начать решили с «русского консерватизма» «Единой России» как самой влиятельной и фактически государственной идеологии современной России.
Мы побеседовали с независимым экспертом, политологом, кандидатом философских наук, более двадцати лет занимающимся проблемой идеологии российских политических движений Андреем ЛАВРОВЫМ.
Для справки
Иван Александрович Ильин (1883 — 1954) — выдающийся русский мыслитель, правовед, политолог. Автор более 40 книг и 300 статей на русском и немецком языках.
Приват-доцент (1909) кафедры истории права и энциклопедии права. Доктор государственных наук (1918) — диссертация «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». В 1922 году выслан из Советской России как активный противник большевистского режима. Профессор (1922 — 1934) Русского научного института в Берлине. Редактор-издатель журнала «Русский колокол» (1927 — 1930). Из-за преследований гестапо перебрался в Швейцарию (1938), где прожил до 1954 года.
Патриотизм, по Ильину, — высшая солидарность, сплочённость в духе любви к Родине (духовной реальности), есть творческий акт духовного самоопределения, верный перед лицом Божиим и поэтому Благодатный. Патриотизм живёт лишь в той душе, для которой есть на земле нечто священное, и прежде всего святыни своего народа. Именно национальная духовная жизнь есть то, за что и ради чего можно и должно любить свой народ, бороться за него и погибнуть за него. В ней сущность Родины, та сущность, которую стоит любить больше себя.
Олег Платонов.
— Начнём с банального вопроса: зачем людям нужна идеология? Как рассуждает большинство: нам идеологии хватило за семьдесят лет, жили без неё и ладно, не пора ли заняться реальными насущными проблемами?
— Не жили. Как говорил Гегель, если вы не занимаетесь политикой — она занимается вами. Ни одно общество никогда не могло существовать без идеологии. По сути, идеология — это мировоззрение, то, во что мы верим, что мы любим, ради чего живём и работаем. Однако существует идеология государства и идеология большинства. Они могут совпадать, и тогда стране по плечу любые проблемы. Если же совпадения нет — жди беды. Возможна ситуация, когда правительство вообще скрывает свою идеологию (вуду-политика), втихаря реализуя свои планы, как это было в 90-е годы. Насущные жизненные проблемы сиюминутны и преходящи. Попытка их решения без идеологической базы — истеричное бессистемное латание дыр, а никак не планомерное, осознанное движение вперёд.
В сегодняшней кризисной ситуации ни государство, ни регионы не могут решать возникающих перед обществом проблем без идеологической поддержки граждан. Поэтому, по словам члена совета «Единой России» Андрея Исаева, «звучание термина «консерватизм» должно быть понятно российскому обществу». Как показывают социологические исследования, у нас этого понимания пока нет.
— Так что же такое «консерватизм»?
— Существует огромное количество различных идеологий. Дабы не путаться, возьмём три основные — революционную, либеральную и консервативную. В классическом варианте первая призывает снести всё старое немедленно, несмотря на жертвы, начать строить идеальную жизнь. Вторая провозглашает главной ценностью индивидуальную свободу, минимизируя, где возможно, роль государства и фактически пренебрегая общественными интересами. Консерватизм же — это взращивание нового из традиций, ценностей своего народа.
— Последние годы во всём мире можно наблюдать взрыв интереса к идеям консерватизма. Значит ли это, то мы идём в русле общемировых тенденций?
— И да, и нет. С одной стороны, царствовавший последние полвека неолиберализм в результате всемирных кризисных приватизаций привёл к глобализации, то есть всесилию крупных корпораций, резкому росту разницы в доходах, когда меньшинство сказочно разбогатело, а большинство резко обнищало. Стало очевидно, что безмерный эгоизм корпораций ведёт к гибели общества. Возникла общемировая консервативная реакция. На мой взгляд, «Единая Россия», конечно, изучает опыт и конкретные шаги правительств других стран. Но не более. Идеология русского консерватизма уникальна. Ведь в каждой стране свои традиции, а следовательно, и свой консерватизм.
В Европе «новые правые» в своей концепции «Европы 100 флагов», по сути, проповедуют новую феодальную раздробленность и строительство общества по типу средневековых городов с их «солидарностью» гильдий и цехов.
В США неоконсерваторы возвращаются к либеральным идеям отцов-основателей страны. А следовательно, как это не смешно, к тому же корпоративизму. Последователи нобелевского лауреата Фридмана и чикагской экономической школы Тэтчер, Рэйган, Джордж Буш, Пиночет и во многом наши демократы 90-х годов исповедовали приватизацию, то есть передачу по дешёвке в руки корпораций всего, что только можно, вплоть до системы образования и здравоохранения, сокращения социальных расходов и снижения контролирующей роли государства. Разумеется, такой консерватизм для России неприемлем.
— А в чём же наши особенности?
— В наших традициях. Консерватизм всегда имел в России сильные позиции. И православие, и ислам по существу очень консервативные религии с культом иерархии, коллективизма, пониманием важности роли государства как выразителя общих ценностей и инструмента реализации идеи справедливости милосердия. Как показывает история, Россия была сильна, когда правительство придерживалось консервативных взглядов, с приходом же либеральных и революционных идей моментально начиналась эпоха «междо-
усобиц и многих бедствий».
Практически все по-настоящему оригинальные представители российской духовной элиты исповедовали тот или иной вариант консерватизма — от Карамзина, зрелого Пушкина и Достоевского до Константина Леонтьева, Владимира Соловьёва и Ивана Ильина.
Русский консерватизм создал целый комплекс идей во всех сферах духовной жизни: права (Новгородцев, Петражицкий), государственного строительства (Тихомиров, Солоневич), экономики (Струве, Булгаков) и конкретных проблем внешней и внутренней политики (Ильин).
Иван Ильин, кстати, самый цитируемый последними двумя президентами России мыслитель. Он единственный из русских философов-эмигрантов, чей прах был перезахоронен на Родине. И очень многие его идеи легли в основу государственной политики Владимира Путина, а затем Дмитрия Медведева.
— Русский консерватизм — это огромный комплекс идей, зачастую написанных на злобу дня и противоречащих друг другу. Что из них вошло в современный «русский консерватизм»?
— Бессмысленно брать конкретные идеи и готовые решения прошлого. Жизнь не стоит на месте. «Единая Россия» наследует от русского консерватизма главное — духовную суть. Прежде всего это идея сильного государства с широким спектром социальных обязательств от здравоохранения и пенсионного обеспечения до образования и борьбы с безработицей. Оно контролирует деятельность крупного бизнеса и перераспределяет доходы, реализуя идею социальной справедливости, одновременно отстаивая интересы национальной экономики.
Плохо это или хорошо, но в России государство бессмысленно отделять от общества. Россия — это организм, в котором нельзя искусственно или механически что-то перестроить, новое можно только вырастить из традиций прошлого совместными усилиями граждан и власти. Созидая новое, мы должны сохранять главное, что делает нас, такими, какие мы есть.
— Сильное государство, защищающее интересы граждан, — это хорошо. Но как вписываются в эту систему демократические принципы?
— Тот же Иван Александрович Ильин называл себя либеральным консерватором, то есть он однозначно был сторонником частной собственности, демократических и личных свобод, но понимал, что личная эгоистическая свобода должна быть ограничена высшими интересами, то есть интересами общества, народа, государства. Это не формальная, а внутренняя, духовная демократия. Формальные критерии демократических правительств Запада не идол, это предмет для творческой переработки, исходя из высшей цели — улучшения жизни людей. Этой позиции следует и руководитель ЦИК «Единой России» Андрей Воробьёв: «Для нас консерватизм — это, безусловно, рынок, это, безусловно, свободы, это взгляд в будущее, не разрывая прошлое, принимая весь положительный опыт, который накопили наши предки».
Успешное решение сегодняшних кризисных проблем возможно только через сильную социальную государственную опеку сверху и живое местное самоуправление снизу. Это самоуправление должно произрастать из естественного чувства солидарности жителей одного подъезда, дома, улицы, города. Государство только обеспечивает возможности и поддержку, а вот собственную жизнь на местах люди строят сами по своему разумению и в соответствии со своими местными нуждами. Что особенно важно, по своей инициативе, которой у нас зачастую не хватает.
На самом деле «Единая Россия» не просто провозгласила свою идеологию, а предложила её на общественное обсуждение как общегосударственную. Кстати, русский консерватизм вообще принципиально ставит интересы государства выше интересов любой из партий. Именно поэтому у него множество сторонников и вне «Единой России».
— А каковы перспективы этой идеологии на местах, в отдельно взятом доме, дворе, квартале?
— Город, область — это живые организмы со своей историей, социально, экономически, культурно и исторически обоснованными особенностями. Есть города, которые можно назвать преимущественно либерально-художественно-индивидуально ориентированными (Санкт-Петербург, Екатеринбург), а есть консервативно-академически-коллективистско ориентированные (Москва, Челябинск). Первые — инновационны и революционны, вторые — оплот здорового консерватизма. Дополняя друг друга, они создают «живую палитру российской жизни».
По сути, наша область — территория весьма консервативная. Наиболее известные дореволюционные главы Челябинска (Бейвель, Туркин, Покровский) обустраивали город, опираясь на консервативные настроения жителей. Именно этот консервативный дух определил политику руководителей города и области и в новейшее время.
Думаю, для челябинцев консерватизм естественен. Однако, дух южноуральцев — это не реальность, это возможность, перспектива. Реализуется ли она, сумеет ли, как говорил Вольтер, идеология овладеть массами, с одной стороны, зависит от усилий по разъяснению и популяризации этих идей, с другой, от конкретных шагов всех уровней власти по защите интересов жителей в кризисный период. Потому что только они и есть оправдание любой идеологии.
Подготовил Михаил ЧУГУНОВ
Источник: Вечерний Челябинск
