Ежегодный апрельский праздник 12 апреля, посвященный первому полету человека в космос в 1961 г., на этот раз выдался не по-праздничному серьезным. Во всяком случае, для отечественной космической отрасли. Дело в том, что накануне под председательством Владимира Путина состоялось заседание Совета безопасности, который проанализировал состояние нашей космической программы.
Казалось бы, ничего страшного в этом нет. Однако стоит лишь прочесть опубликованное в СМИ высказывание руководителя Роскосмоса Анатолия Перминова относительно итогов этого заседания, как легко представляешь себе остроту момента. «Оно (заседание, А.К.) прошло очень жестко, напряженно и требовательно», — без прикрас констатирует Перминов.
А слегка «приукрасить» наши космические планы наверняка хотелось. На роль позитива для обсуждения на Совбезе, как сообщалось, претендовали долгоиграющие программы, такие как лунно-марсианские полеты, старательские базы на других планетах и т.д. То есть то, что в реализации явно выходит за рамки сегодняшнего поколения, с одной стороны, а с другой — наглядно демонстрирует нашу активность и традиционное стремление к лидерству в космосе.
Однако, по всей видимости, Совет предпочел остановиться на актуальных задачах сегодняшнего дня: создании новых образцов ракетной техники, развитии спутниковых систем, совершенствовании наземной инфраструктуры. А это позиции, которыми современная российская космонавтика похвастать вряд ли может. Причины тому лежат в недалеком прошлом.
Понятия СССР и космос совершенно неразделимы, как земля и небо. Советский Союз достиг небывалых высот в освоении космического пространства, лидируя долгое время во многих областях космонавтики. Ему удалось первому разработать и собрать на орбите долговременный комплекс, который вдохновил последователей создать ныне действующую Международную Космическую станцию. Мы неизменно лидировали по числу ежегодных запусков ракет-носителей и числу аппаратов на орбите Земли.
Однако мысль о перманентном космическом лидерстве так прочно оккупировала наше сознание, что там подчас не остается места для осмысления реального положения в отечественной отрасли и ее места в мировой космонавтике.
Что лежало в основе этих и многих других советских достижений? Безусловное стремление догнать, перегнать, сделать первым, стрельнуть дальше, чем США. Денег на космос не жалели.
Но космическо-техническая вольница закончилась с финишем самого СССР. Новая Россия не захотела терять космическое первенство, которое, как представлялось, запросто может обеспечить накопленный предыдущими десятилетиями потенциал. Насколько пригоден опыт прошлого сегодня? К, сожалению, ответ отрицательный. Нельзя приспособить старые понятия к новым жизненным условиям.
Сегодня мировая космонавтика стоит отнюдь не на военно-политическом фундаменте, а исповедует здоровые бизнес-принципы целесообразности и необходимой достаточности. Уже давно никто ни с кем не соревнуется за первое место по количеству запусков. Все соревнуются в качестве космических аппаратов и их способности длительное время выполнять ту или иную задачу. И еще. Космический мир как-то незаметно перестал бредить грандиозными проектами скорых межпланетных экспедиций, развертывания баз на «пыльных тропинках далеких планет» и т.д. Точнее, конечно, и НАСА и ЕКА говорят о необходимости дальних космических исследований, но исключительно в рамках современных возможностей и задач.
Возникает вопрос: что мешает и нам последовать опыту соседей и партнеров? Кто-то при этом в качестве довода приведет несоответствие финансирования НАСА и Роскосмоса. Действительно, на следующий год американцы получат $17,6 миллиарда, а мы имеем сегодня $1,23, т.е. более чем в 14 раз меньше.
Тем не менее, подойдем к вопросу финансирования с практической точки зрения. Главное, как распорядиться выделяемыми средствами, на какие программы их пустить. Если обыватель вместо, скажем, «Фиата» все резервы бросит на покупку «Бентли» с виллой на Лазурном берегу в придачу, и только ради того, чтобы соседи считали его богачом, то конец очевиден — разорение.
В нашем случае до подобного финала, надеюсь, дело не дойдет, но тенденция очевидна. Мы гордимся уже известными результатами по числу ежегодных запусков. Хорошо. Однако клепаем старые, почти полувековой давности носители, постоянно и далеко недешево их модернизируя. Принципиально новых же изделий, таких как ракеты семейства «Ангара» до сих пор не выпускаем. А самому этому проекту уже ох как много лет… Да и сами наши запуски на мировом рынке пусковых услуг ценят недорого: наверное, не так разговариваем с клиентом.
МКС — действительно «наше все» в пилотируемых программах. Но увязли мы в этом многомиллиардном комплексе дальше некуда при нулевой отдаче. Американцы ждут — не дождутся, когда с чистой совестью можно «завязать» с этой программой после дезактивации флота «Спейс Шаттл» к 2010 г. Наша судьба на МКС, которая уже многие годы исправно съедает львиную долю космического бюджета и не дает «добро» на старт ни одному, например, научному спутнику, далеко не ясна.
Ширится и набирает обороты другой национальный проект — система космической навигации ГЛОНАСС. Нужна в мире такая навигация? Однозначно — да. Необходима она нашей стране? Снова — да. Правда, с важной оговоркой: национальная спутниковая навигация нужна для обеспечения нужд Вооруженных сил. Ни рынка, ни средств для развертывания общероссийской гражданской, тем более мировой коммерческой системы космической навигации у ГЛОНАСС нет.
На эту Федеральную целевую программу из бюджета 2007 выделено порядка $416 млн. В текущем и последующем — примерно полмиллиарда долларов. Причем, сегодняшнее реальное состоянии ГЛОНАСС хорошо известно. Ее нет даже на территории России.
Оставим американцев с их GPS. Нам ближе европейцы. Так, вот на их аналогичную систему «Галилео», которую собираются начать эксплуатировать в 2013 г., выделено на ближайшие два года в рамках шести государственных контрактов 3,4 миллиарда евро. Заметим, что прижимистые европейцы вряд ли здорово переоценили свою программу.
Нам же не потянуть ГЛОНАСС в обозначенном виде ни финансово, ни по рыночной конъюнктуре. Может, стоит, пока не поздно, отказаться от явно непосильной ноши? Прочем, в этом случае никто хуже о нас думать не будет. Наоборот.
А что делать?! Сидеть и ждать, пока нас, по выражению одного из бывших чиновников Роскосмоса «выкинут на космическую обочину»?
Во-первых, никто этого делать не собирается. Во-вторых, если очень часто повторять, что мы — лидеры космоса, в то время как наши навигационные спутники никак не перешагнут пятилетний рубеж активного существования, научных космических аппаратов у нас нет вовсе, а вместо метеорологических спутников в выделенных нам точках на стационарной орбите — «дырки в небе», то «обочина» наступит само собой.
Что ж, не надо думать о Луне и Марсе? Надо! Только так, как думают, скажем, уже переставшие кричать о первенстве в освоении космоса американцы и японцы. Между прочим, насовские марсоходы «Спирит» и «Оппортьюнити», топают по Марсу уже 4 года! Вместо расчетных трех месяцев. А стоит вся эта программа не так уж много — $820 млн.
Совсем уж по силам нам и японский спутник «Селена» за $279 млн., выведенный этой осенью на орбиту Луны. Что-то я не слышал, чтобы японцы особенно комплексовали по поводу недобора космических запусков или отсутствия собственной навигационной системы.
В ноябре прошлого года первый вице-премьер российского правительства неожиданно обрушился с критикой на Роскосмос, заявив, что Россия исчерпала научно-технический космический задел, созданный еще в 80-е годы, и теперь приходиться покупать наукоемкую продукцию за рубежом. Ну, что же, всему когда-то приходит конец.
Если, в конце концов, выветрится и старое имперское сознание, то может быть, вновь наступит момент, когда люди на всех континентах, без устали глядя в небо, скажут, как полвека назад: «Russia, sputnik, good!».
Андрей Кисляков, политический обозреватель РИА Новости.
