В данном очерке делается предположение о том, что традиционные взгляды Запада на Россию прошли через два цикла и теперь входят в третий. Первые два цикла были основаны главным образом на том, что хотели видеть обозреватели и аналитики. Но третий цикл в большей степени основывается на реальности.
Младший брат
Как мудро подметил несколько лет тому назад Том Грэм (Tom Graham) (бывший советник президента Джорджа Буша по России в Совете национальной безопасности США – прим. перев.), никто не воспринимает всерьез страну с сокращающимся ВВП, и никто не может игнорировать страну с увеличивающимся ВВП. Когда в 1991 году распался Советский Союз, его чрезмерно централизованная экономика, чьи связи были теперь перерезаны национальными границами, задохнулась и умерла. Резко упал уровень жизни, чудовищно выросла инфляция, рухнула база налогообложения, государственным служащим месяцами не выплачивали зарплату, рабочие на заводах и фабриках получали зарплату в натуральной форме – продукцией, полный провал потерпела система социального обеспечения, резко ускорился демографический спад, начавшийся еще во времена Хрущева. Все показатели ухудшились одновременно и сразу. То было время, которое чаще всего называли «свободным падением». Напоминанием о том периоде стала статья, появившаяся в 2001 году на страницах Atlantic Monthly. Называлась она весьма мрачно – «России конец». Ее и сегодня можно найти в интернете – материал довольно любопытный.
Из-за казавшегося непреодолимым российского краха и распада на Западе появились две преобладающие точки зрения. Первая состояла в том, что Россия это своего рода «младший брат», которого Запад со своими знаниями и опытом может учить, воспитывать и вести в будущее, где мир достиг «конечного пункта идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как конечной и высшей формы организации человечества». Содействуя своей просветительской миссии, Запад заполонил Россию своими неправительственными организациями, пришедшими туда, чтобы преобразовать ее институты. Вторая точка зрения заключалась в том, что Россия больше никому не угрожает, но стала опасной. То были времена «красной ртути», пропавших портативных ядерных устройств и иного ядерного оружия, сумасшедших русских генералов в провинциях и так далее. Короче говоря, крах России стал для нас опасен. Итог этой первой фазы можно суммировать одним коротким выводом: мы должны помогать младшему брату, чтобы он сам себя не взорвал, и чтобы до нас осколки не долетели.
Но у русских иной взгляд на 90-е годы. Самая лучшая иллюстрация – одна моя знакомая из Москвы. В начале того периода она накопила денег (5000 рублей), которых было достаточно для покупки автомашины. Спустя год этих денег хватало лишь на покупку месячного проездного в Москве, а еще через год – на две буханки хлеба. Но у нее, по крайней мере, была работа. В то время как жизненный уровень сотен тысяч россиян резко упал, причем иногда до нулевой отметки, некоторые личности, обгладывая разлагающиеся останки, становились сказочно богатыми людьми. Апофеозом того времени стало хвастливое заявление Березовского в 1996 году о том, что Россия принадлежит ему и еще пяти людям. Возможно, так оно и было: благодаря подставным аукционам и финансовым ухищрениям они действительно прибрали к рукам большую ее долю. Значительная часть так называемой свободной прессы того времени находилась у них в услужении, участвуя в их междоусобных войнах, цель которых была одна – украсть еще больше.
У многих россиян появились неприятные ассоциации со словом «демократия». Та демократия, за которую выступал Запад, для них проявлялась в виде воровства, коррупции, нищеты, преступности, личных невзгод и страданий. Рекомендую читателям две книги о том первом периоде: это работы Джанин Ведель (Janine Wedel) «Collision and Collusion» (Сговор и столкновение) и Кристии Фриланд (Chrystia Freeland) «Sale of the Century» (Распродажа века). Я также рекомендую материалы по «гарвардскому скандалу» (дело о масштабных хищениях средств Конгресса США, выделенных на помощь России – прим. перев.). В моменты, когда у меня возникают приступы цинизма, я думаю, что главным и самым прочным результатом всей этой западной помощи/содействия стало то, что россияне научились воровать по-крупному. Подозрительные русские со своим неотвязным антагонистическим настроем укрепились в подозрениях о том, что Запад на самом деле хочет ослабить и расколоть Россию.
Напористый враг
Но в 2000 году началось замедление спада. По мнению Москвы, 90-е годы стали настоящим проклятием из-за снижения цен на энергоресурсы. Поскольку основная часть экспортных доходов России состояла из денег, получаемых от продажи нефти и газа, снижение цен на них стало для страны тяжелым ударом. Но в конце 90-х цены начали расти, и государственный бюджет получил удобный шанс.
Здесь на сцене появляется Путин. По причинам, которые не до конца ясны даже сейчас, Ельцин выбрал Путина себе в преемники. Он привез его из Санкт-Петербурга, где Путин был заместителем у мэра Анатолия Собчака, и назначил его в 1998 году руководителем российской службы безопасности. На следующий год Ельцин вывел Путина в премьеры, затем подал в отставку, и Путин в 2000 году был в установленном порядке избран в президенты. Западные репортеры, работавшие в основном в Москве и черпавшие знания из тех папок и карточек, что оставили им предшественники, зациклились на том факте, что Путин начинал карьеру в Первом главном управлении КГБ, и так и носятся до сих пор с этим ярлыком. Потрудись журналисты прокатиться до Санкт-Петербурга и расспросить тамошние источники, они узнали бы, что Путин хорошо известен, поскольку одна из его обязанностей заключалась в налаживании контактов между городскими властями и западным бизнесом. Но шаблон уже слепили, и Путин навеки стал чекистом, а его речи и статьи – особенно «Россия на пороге нового тысячелетия» — превратились в страшилки в духе КГБ. Когда он сказал «Россия была и будет великой державой», это истолковали как его стремление напасть на Польшу.
Никто не заметил, что он в этой статье говорил и о другом: «Нынешнее трудное хозяйственное и социальное положение страны — это во многом плата за наследие в виде экономики советского типа»; «Но было бы еще большей ошибкой не сознавать той огромной цены, которую заплатили общество, народ в ходе этого социального эксперимента». Никто не обратил внимания на его слова «Как ни горько признаваться в этом, но почти семь десятилетий мы двигались по тупиковому маршруту движения, который проходил в стороне от столбовой дороги цивилизации». Мало кто отметил его жесткую и резкую оценку: «Для того, чтобы достичь душевого производства ВВП на уровне современных Португалии или Испании, — стран, не относящихся к лидерам мировой экономики, — нам понадобится примерно 15 лет при темпах прироста ВВП не менее 8 процентов в год». И комментаторы полностью упустили из виду его восторженно-хвалебный отзыв о демократии: «История убедительно свидетельствует, что все диктатуры, авторитарные системы правления преходящи. Непреходящими оказываются только демократические системы». Вся «путинская программа», реализация которой продолжается по сей день, изложена в этой статье. Почитайте и убедитесь сами.
Выхваченные из текста выборочные цитаты задали тон большей части комментариев на целое десятилетие. Вернемся к замечанию Тома Грэма и вспомним, что по мере того как ВВП страны начал расти при «бывшем шпионе КГБ с суровым взглядом», Россия приступила к обратной трансформации, превращаясь из опасной в угрожающую страну. Она стала «возрождающейся», «самоуверенной и напористой» — ну, то есть, спад там прекратился. Нам сказали: «Путин хочет создать новую российскую империю».
Давая пищу такому однобокому освещению событий, «бывший шпион с суровым взглядом» заранее оповестил нас, что Россия больше не будет продавать ближайшим соседям свой драгоценный газ за треть или за четверть той цены, которую она может получить за него на мировом рынке. На протяжении пятнадцати лет Россия субсидировала всех своих соседей, теряя миллиарды и миллиарды. Путин предупредил нас – но недостаточно громко – что так больше продолжаться не может. Но когда Россия начала менять условия контрактов в сторону повышения цен, ее соседи подняли громкую, но ложную тревогу. Россия не пытается продавать свои важнейшие сырьевые ресурсы по максимальной цене – нет! Она угрожает Европе и своим соседям газовым оружием!
Сейчас нас регулярно предостерегают по поводу новой российской империи Путина: «У Путина на уме лишь одно: усилить свою железную хватку на горле страны и воссоздать когда-то могущественную Российскую империю». Краеугольным камнем в основании этой системы взглядов и представлений стало повторяемое бесконечно утверждение о том, что в своей речи в 2005 году Путин выдал себя с головой, заявив, что распад СССР стал «величайшей» геополитической катастрофой 20-го столетия. (В той же речи Путин сказал: «Главное для нас – развитие демократического государства»; но даже если бы репортеры удосужились прочитать это, они все равно решили бы, что это просто показуха.) И он не говорил «величайшей». Русский язык весьма точен. Он сказал: «Прежде всего следует признать, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века». А далее он объяснил причины: «Десятки миллионов соотечественников оказались за пределами страны, что для российского народа стало настоящей драмой. Более того, эпидемия дезинтеграции поразила и саму Россию». Можно спорить по поводу того, насколько крупной была эта «катастрофа», но его речь не является призывом к воссозданию империи. Однако западные комментаторы продолжали свою привычную практику в соответствии с заведенным порядком, который был установлен в то время, когда обосновавшаяся в Москве пресса Запада не удосужилась узнать, что жители Санкт-Петербурга думают о своем заместителе мэра: они втискивали все, что говорил Путин, в раз и навсегда отлитую форму – Ка-Гэ-Бэ. Такое неправильное цитирование и воздвигнутое на его основе теоретическое построение можно найти где угодно. Читатель может сам многое найти. Но Путин говорил другое.
В каждом из этих примеров – из-за которых в свое время поднялась большая шумиха – мы видим проявление сохраняющейся предвзятости и поспешности в суждениях. Путин начинал в КГБ, а «бывших чекистов не бывает». Следовательно, все, что он делает, это угроза для соседей. То, что из сказанного им можно исказить, превратив в угрозу, это истина. Все остальное – ложь. Склонность верить в одно, и не верить в другое из сказанного Путиным – это неопровержимый признак предвзятости.
В 90-е годы слово «демократия» приобрело в глазах русских неприятный оттенок, а в следующем периоде оно приобрело еще одно качество. То было время «цветных революций», после которых победители немедленно начинали говорить об интересах НАТО так, будто это их собственные интересы. В программе украинского президента Ющенко кроме этого вообще почти ничего не было, и накануне своего горького поражения в текущем году он четко заявил об этом: «Если мы как нация не дадим [положительный] ответ [на вопрос о членстве в НАТО] то мы лишимся независимости. Мы потеряем нашу демократию». Членство в НАТО стало для него новым значением слова «демократия». А для многих россиян «демократия» в 90-е годы означала коррупцию и нищету. Теперь же в это слово ввели геополитическое значение, и геополитика эта была направлена против них.
Сейчас мы подходим к так называемому вторжению России в Грузию. Знающие историю вопроса ясно понимают, что осетины и абхазы не желают, чтобы ими управляли из Тбилиси. Эти народы воевали с Тбилиси, когда рухнула Российская империя. Когда распался Советский Союз, они отбили все нападения грузин и завоевали фактическую независимость. 8 августа, спустя всего несколько часов после заявления президента Саакашвили о том, что «Грузия немедленно и в одностороннем порядке прекращает огонь», его армия начала наступление. Осетины ее остановили. А когда пришли российские войска, грузины рассеялись и обратились в бегство, оставляя свои города и бросая оружие. В итоге Южная Осетия и Абхазия приветствовали российских освободителей, как их там называют, и провозгласили независимость.
Третий поворот
Я считаю, что эта война положила начало переоценке России со стороны Запада. Париж выступил в роли лидера, пытаясь добиться окончания войны. 10 августа в Тбилиси прибыл министр иностранных дел Бернар Кушнер, который затем отправился в Москву. Но по пути он сделал нечто совершенно необыкновенное: он посетил осетинских беженцев в России и поговорил с ними. Это было необыкновенно в том плане, что западные СМИ никогда не брали в расчет осетин. Для них вся эта история была связана с Россией, с Грузией, с НАТО и прочими масштабными вопросами. Кушнер узнал, что для осетин Россия это спасительница, а Грузия – тиран. Я думаю, эта встреча стала для Парижа эффективной прививкой, не давшей ему попасться на удочку грузинской версии.
Когда договорились о прекращении огня, русские отвели свои войска обратно в Южную Осетию и Абхазию, и они провозгласили независимость. Но урок был усвоен. Самое очевидное заключалось в том, что Россия это уже не та слабая и робкая страна, какой она была десять лет назад. Запад уяснил и то, что Саакашвили просто ненадежный человек: нельзя верить всему тому, что он говорит. Даже во много раз откладывавшемся и слабом докладе ЕС о той войне нет веры его послевоенным утверждениям о том, что первыми начали наступать русские (он несколько раз менял версии своего рассказа). А когда ложь вскрылась, возникли сомнения во всей этой истории, которую тиражировал Тбилиси. Это как если бы вы потянули за нитку плохо связанного свитера: вся история о злобной Москве, пожелавшей поработить Грузию и плетущей ложь за ложью на сей счет, начала распадаться.
С окончанием «оранжевой революции» распался еще один миф. Украинцы не захотели быть пешками в чужой геополитической игре, а Виктор Янукович не был российской марионеткой, способной побеждать на выборах только благодаря обману. Во время последнего газового кризиса между Россией и Украиной Москва вела себя умнее и проявила больше открытости. И сразу стало понятно, что подачу российского газа на запад блокирует не Москва, а Киев. Это была еще одна нитка в свитере. Авторы истории о «газовом оружии» тщательно избегали упоминаний о том, что Москва повышает цены для всех, как для друзей, так и для врагов: Армении и Белоруссии тоже пришлось платить за газ больше. Нитка в этом свитере поползла дальше.
«Цветные революции» закончились неудачно. Президент Украины Ющенко проиграл. Менее четверти украинцев поддержали его стремление вступить в НАТО, и лишь каждый двадцатый захотел, чтобы он остался на посту президента. Переворотом и сменой власти в Киргизии завершилась «тюльпановая революция». Уменьшающейся в размерах группе сторонников «революции роз» приходится сегодня закрывать глаза на махинации Саакашвили, стремящегося остаться у власти и совершенно открыто начинающего обхаживать Иран.
Еще один важный момент после 2008 года заключается в том, что путинская программа устояла на ногах. Несмотря на апокалиптические прогнозы, Россия довольно неплохо пережила финансовый кризис. Вот два маленьких, но характерных показателя: уровень безработицы в России ниже, чем в США, а МВФ предсказывает России на ближайшие пять лет более высокие темпы роста, чем любой другой стране из «большой восьмерки». Россия не собирается разваливаться и уходить в небытие. А внутри страны российские руководители пользуются подавляющей поддержкой населения.
Полагаю, Запад входит в новый цикл в своем восприятии России. Кануло в Лету его снисходительное и покровительственное отношение к России как к младшему брату; уходит в прошлое тот этап, на котором Россия воспринималась как вечный враг. Мне кажется, что теперь мы впервые вступаем в период, когда к России будут относиться как к любой другой стране. Стране, с которой соседи должны налаживать отношения, но отношения нормальные, в которых отсутствует взгляд на Россию как на дебильную неудачницу или непримиримого врага. Это важный партнер в вопросах безопасности, но не источник угроз.
Западу не часто приходилось видеть Россию такой, какая она есть. Гораздо чаще он видел затертые надписи, поверх которых туристы из СМИ написали свои собственные оценки и мнения. Я рекомендую почитать книгу Мартина Малиа (Martin Malia) «Russia Under Western Eyes» (Россия глазами Запада), которая начинается с описания воображаемого идеального правления в России в духе Вольтера. Я также рекомендую исследование Дэвида Фоглсонга (David Foglesong) «The American Mission and the ‘Evil Empire’» (Американская миссия и «империя зла»), в котором дается характеристика извечной и неотступной мысли американцев о том, что Россия это ужасно упрямый и отсталый брат-близнец.
Но после августа 2008 года произошли немалые изменения, и это бесспорно. Вот лишь некоторые показатели.
* Знаменитая «перезагрузка» администрации Обамы. Вот некоторые ее плоды, не считая нового договора о сокращении ядерного оружия:
— Госдепартамент США наконец-то внес имя лидера Кавказского эмирата, а не название самой организации, в свой террористический список (Запад упорно не хотел понять джихадистскую подоплеку второй чеченской войны);
— Отказ от системы противоракетной обороны в Польше и Чехии. Этот план не пользовался особой поддержкой ни в той, ни в другой стране, но за него активно выступали польские и чешские политики. Похоже, это еще один пример того, как демократия становится геополитикой.
* Катастрофа самолета, унесшая жизнь польского президента Качиньского. Она вызвала открытое и мощное сочувствие у россиян, создав новые возможности в отношениях с Польшей, которая прежде была одним из самых непримиримых противников России в рядах НАТО.
* Финансовый кризис нанес мощный удар по многим бывшим советским республикам с их историями успеха, заставив их переосмыслить свои отношения с Россией. Уместный пример тому – Латвия.
* Быстро меняются отношения с НАТО. По стратегии расширения альянса был нанесен удар. Теперь совершенно ясно, что Украина туда вступать не собирается; а с Саакашвили за один стол не сядет никто. А если говорить по существу, то НАТО после многолетнего презрительно-безразличного отношения к России, наконец, поняла, что нуждается в этой стране, чтобы решать свои проблемы в Афганистане. Генеральный секретарь альянса говорит разные вещи, выступая перед разными аудиториями (так, в Тбилиси он заявляет, что Грузия когда-нибудь все же станет членом НАТО). Но он также делает пробные попытки подружиться с Москвой, и несколько недель тому назад призвал к налаживанию «настоящего стратегического партнерства». Подозреваю, что к этому его подталкивают Париж и Берлин (а теперь, возможно, и Варшава).
* Президент Медведев уже несколько лет призывает пересмотреть европейскую систему безопасности. Сначала эти призывы отвергали, называя «попыткой расколоть Европу». Но теперь его идея воспринимается более благожелательно.
* Ложная тревога. Ну разве можно найти более яркий пример нелепых и смехотворных высказываний, чем вот этот панический вопль: «Тень Путина упала на Финляндию»? Но эти крики теряют свой эффект. Российских соседей никто не загнал в рабство «газовой дубиной». Российские войска не «завоевали Грузию» и не отняли у нее трубопроводы. После провала этих (и многих других) пророчеств в новые роковые прогнозы верить хочется все меньше.
Метафорический свитер быстро распускается. Если осетины и абхазы считают русских своими защитниками, то очень трудно поверить в историю, которую Тбилиси рассказывает нам на протяжении многих лет. Если Янукович победил на честных выборах, то видимо жульничеством была Оранжевая революция. Если в Армении цены на газ такие же, как на Украине, то вряд ли существует «газовое оружие» для вознаграждения друзей и наказания врагов. Что мешало российским войскам захватить большие куски собственно грузинской территории? А может, Путин и не хочет вовсе воссоздавать империю и контролировать трубопроводы? Если главный враг России на Северном Кавказе это терроризм, то что в действительности там происходит? Если Китай и Зимбабве являются членами ВТО, то почему там нет России?
Париж и Берлин по-прежнему идут в лидерах: на трехстороннем саммите в Довиле прозвучали примирительные нотки, нацеленные на завязывание дружественных отношений, что стало ясно из пресс-конференции. Президент Саркози сказал: «Мы уверены, что у России, Германии и Франции общие позиции по многим вопросам». А потом добавил: «Мы живем в новом мире, в мире дружбы между Россией и Европой». А канцлер Германии Меркель заявила: «Нам надо поставить отношения между Россией и НАТО на рациональную основу. В конце концов, в сегодняшнем мире мы зачастую сталкиваемся с одними и теми же угрозами». Медведев, на сей раз не выступавший в роли просителя, был менее обходителен, но и он четко дал понять, что прислушивается к тому, что ему говорят.
Безусловно, все это лишь капли в море, но капель этих с каждым днем становится все больше. Если не возникнет какой-нибудь неожиданной катастрофы, то мне кажется, что эти тенденции будут развиваться. Развитием событий руководят Париж и Берлин (а возможно, и Варшава), но к этому процессу присоединятся и другие. А предстоящий саммит НАТО продвинет это процесс еще на шаг вперед.
Конечный результат, возможно, впервые в истории, будет таков: Запад увидит Россию такой, какая она есть на самом деле. Это уже не будет воображаемое отражение. С Россией, как с важным игроком, имеющим собственные интересы, придется договариваться. Не как с врагом, не как с оппонентом, и необязательно как с союзником, но как с важным игроком, который большую часть времени идет в том же направлении, что и Запад. А если не идет, то имеющиеся разногласия можно обсудить и найти разумные компромиссы. Короче говоря, это уже та Россия, которая в доме, а не за порогом.
Патрик Армстронг (Patrick Armstrong)
Источник: ИноСМИ, «Russia: Other Points of View«, США
Комментарии