Бывший госсекретарь США (1973-1977), лауреат Нобелевской премии мира и просто авторитетный эксперт в области международных отношений Генри Киссинджер в газете International Gerald Tribune делится своими размышлениями о политической ситуации в России и о перспективах российско-американского сотрудничества.
Структура власти в Москве сложнее, чем прямая преемственность
«Согласно общепринятой точке зрения, — пишет Киссинджер, — первый срок Дмитрия Медведева на посту президента Российской Федерации – это прямое продолжение двух сроков президента Владимира Путина, отмеченных его господством в Кремле и агрессивной внешней политикой».
Однако посетив Москву в июне и пообщавшись с ведущими фигурами политических деловых и интеллигентских кругов России, американский эксперт пришел к заключению, что такие суждения чрезмерно упрощают ситуацию. «Оформляющаяся в Москве структура власти, похоже, более сложна, чем принято думать», — полагает он.
Путин сохраняет власть и остается очень влиятельной фигурой. Но если главная задача Путина — остаться у власти, то неясно, зачем он, находясь на пике популярности, которая позволила бы ему внести поправки в конституцию и продлить срок своих полномочий, избрал непростой и зыбкий путь ухода на пост премьер-министра. По мнению Киссинджера, в российской политике происходит становление нового этапа и наблюдается некое распределений полномочий, результат которого сейчас никто не решается сформулировать.
«Официальная позиция, согласно которой президент определяет внешнюю политику и политику в сфере безопасности, а премьер претворяет в жизнь отдельные ее элементы, стала настоящей мантрой всей российской бюрократии», — отмечает политсоветник.
Путин как бы принял добровольное обязательство наблюдать за успехами своего преемника. Но при этом, не исключено, что действующий премьер реально рассматривает возможность выдвижения своей кандидатуры на следующих президентских выборах.
В любом случае на данном этапе функционирование российского правительства с двумя властными центрами может положить начало отсутствовавшей ранее системе сдержек и противовесов. Каким бы ни был исход, президентские выборы в марте ознаменовали переход от стадии консолидации к стадии модернизации. (Полный текст на сайте InoPressa.)
США не должны беспардонно мешать России строить демократию
Киссинджер полагает, что в течение следующих нескольких месяцев в России будут вырабатываться практические средства по разграничению теории и практики государственной стратегии обеспечения безопасности. В связи с чем Бушу и его преемникам следовало бы разумно смягчить официальную риторику и дать России простор для отладки этой системы.
Что касается долгосрочной перспективы, то «политика беспардонного вмешательства в сферу, которую русские считают пространством собственного самосознания, грозит не только сорвать достижение геополитических целей Америки, но и войти в противоречие с ее нравственными принципами».
Так, с 1991 года, когда распался Советский Союз, все американские президенты ведут себя так, словно становление российской демократии – это задача в первую очередь США. Нередко произносились речи с осуждением изъянов России и ее поступков, напоминающих демарши времен соревнования за господство в эпоху холодной войны.
Почти все наблюдатели сходятся во мнении, что подавляющее большинство россиян считает Америку излишне самонадеянной страной, которая спит и видит, как бы помешать восстановлению России. Такие настроения сулят скорее рост национализма и реакцию отторжения, чем демократическую эволюцию.
Будет обидно, если такая ситуация сохранится, поскольку сегодня Россия переживает во многих отношениях один из самых многообещающих периодов в своей истории. Знакомство с современными открытыми обществами и взаимодействие с ними сейчас более интенсивно и длительно, чем когда-либо в истории России, – даже несмотря на досадные репрессии.
«Мы можем влиять на ситуацию скорее терпением и умением воспринимать происходящее в историческом контексте, чем демонстративными размолвками и публичными нотациями».
Перспектива ядерного сотрудничества
США и Россия располагают сейчас 90% всего существующего ядерного оружия. Россия граничит со странами Европы, Азии и Ближнего Востока, превосходя их по площади. С учетом ядерного фактора, движение к стабильности в Иране и на Ближнем Востоке требует российско-американского сотрудничества.
«Несмотря на агрессивную риторику, российское руководство вполне трезво оценивает свои стратегические возможности. Я бы даже сказал, что основная задача российской политики при Путине заключалась в поиске надежного стратегического партнера, причем Америка была предпочтительным вариантом», — отмечает Киссинджер.
Поэтому, на его взгляд, важно ответить на четыре вопроса: сходятся ли Россия и США в оценке тех рисков, которым мир подвергнется в том случае, если Иран завладеет ядерным оружием? Сходятся ли они в оценке статуса иранской ядерной программы? Сходятся ли они во взглядах на дипломатические механизмы предотвращения этой угрозы? Сходятся ли они во взглядах на меры, которые предстоит принять в том случае, если дипломатические методы не помогут?
«Мне кажется, что по первым двум вопросам между США и Россией намечается консенсус. — считает Киссинджер. — Что касается двух других, обе стороны не должны забывать: ни одна из них не в состоянии взять это препятствие в одиночку, – а если это и возможно, то для достижения цели придется преодолеть куда больше сложностей».
В сочинской декларации президентов Путина и Буша, которую они представили в апреле, намечены пути ведения стратегического двустороннего диалога. Дело новых президентов России и Америки – создать условия для реализации этого плана, полагает американский государственный эксперт.
Комментарии